Сегодня утром мне на глаза попался следующий заголовок: «Инвесторы не хотят усиления экономики — им нужны сокращения ставок». Вам это не кажется странным?
«Сильная экономика» означает продуктивную экономику, которая создает товары и услуги, улучшающие нашу жизнь. Их экспорт, в конечном счете, поднимает уровень жизни людей по всему миру.
Короче говоря, «сильная экономика» — это беспроигрышный вариант. Выигрывают все! (Конечно, не в равной степени, но при капитализме это норма).
По некоторым причинам инвесторам нужно вовсе не это.
Именно поэтому финансовые СМИ выдают некоторые явно плохие новости за хорошие. Вот выдержка из одной статьи:
Плохие новости могут быть хорошими, по крайней мере, когда речь идет о ФРС и процентных ставках.
Появление трещин на предположительно сильном рынке занятости, похоже, дает повод для радости, ведь чем хуже обстоят дела с экономикой, тем больше вероятность того, что чиновники откажутся от ужесточения политики.
Рост безработицы, замедление потребительских расходов, падение спроса на ипотечные кредиты, рост просрочек по кредитным картам и автокредитам, а также сообщения о том, что средний класс Америки находятся в стесненном положении, — все это каким-то образом становится хорошей новостью, потому что дает Федеральной резервной системе повод снизить процентные ставки.
Я давно это подозревал. Сегодня все выглядит очевидным. Инвесторы и финансовые СМИ все меньше интересуются реальной экономикой и реальными трудностями, с которыми люди сталкиваются каждый день. Каждый негативный новостной заголовок дает им еще один повод надеяться, что ФРС вернется к нулевым процентным ставкам и печатанию денег.
Они, похоже, не понимают, что высокие процентные ставки — это единственное, что поддерживает курс доллара.
Текущие процентные ставки vs. реальность
Есть целое поколение американцев, которые думали, что процентные ставки должны быть нулевыми. Что кредит всегда будет бесплатным. Они пишут нечто подобное:
Мысль о том, к чему могут привести более низкие ставки, опьяняет, учитывая, как обстоят дела с текущими процентными ставками.
В десятках заголовков эффективную ставку по федеральным фондам (EFFR) в размере 5,33% называют «18-летним максимумом». Технически это верно, но вводит в заблуждение.
Большинство не знают, что долгосрочный средний показатель составляет 4,6%. Это означает, что сегодняшний «18-летний максимум» лишь немногим превышает долгосрочный средний показатель.
В последний раз, когда инфляция в США резко возросла, Пол Волкер поднял процентные ставки выше 22%, прежде чем она была окончательно подавлена. Это был поистине тяжелый период для страны — с двумя жестокими рецессиями и двузначным уровнем безработицы. Этот период подготовил почву для 20-летнего экономического бума 80-х и 90-х годов.
Я просто хочу сказать, что процентные ставки, близкие к нулю, — это ненормально! Предполагается, что кредит должен чего-то стоить.
Проблема, стоящая перед ФРС сейчас, серьезнее, чем думают ведущие новостей.
Проблема ФРС
Итак, плохие экономические новости, которые упомянуты выше, ставят ФРС в действительно затруднительное положение. Они снова и снова заявляют, что зависят от данных. Они принимают решения о процентных ставках, основываясь на данных, но на каких конкретно? Не совсем понятно.
Еще одна вещь, о которой большинство забыли – во время пандемии ФРС пересмотрела свои обязательства. Теперь, вместо того чтобы ориентироваться на инфляцию в 2%, они нацелены на долгосрочный средний показатель в 2%.
Теоретически ничто не мешает Джерому Пауэллу объявить, что миссия выполнена! (Ну, ничто, кроме доверия.) Учитывая базовый индекс потребительских цен на уровне 3,6%, ФРС может решить, что когда-нибудь в будущем инфляция в конечном итоге упадет ниже 2%, и в долгосрочной перспективе показатель достигнет целевого значения.
Они могли бы снизить процентные ставки. Они хорошо знают, что произойдет. Инфляция снова вспыхнет, и стоимость жизни взлетит бы до небес.
Но есть еще более серьезная проблема.
Высокие процентные ставки защищают доллар от коллапса
И последнее, о чем забывают «инвесторы» и финансовые СМИ: доллар США не имеет внутренней ценности. Она равна нулю.
Когда Министерство финансов продает долговую расписку, оно обещает заплатить доллары. А Федеральная резервная система может, как сказал Нил Кашкари, напечатать бесконечное количество долларов.
Бесконечное количество долларов не улучшит нашу ситуацию.
Видите ли, режим Байдена ошеломляющими темпами наводняет мир долгами США. Когда Байден вступил в должность, долг страны составлял $28 трлн долларов. Сейчас долг $34,6 трлн долларов, что на 24% больше! И это не считая его планов относительно бюджета на 2024 год.
Наследие Байдена — долг в размере $6,6 трлн долларов за три года. Это почти невообразимая сумма. Даже если учесть инфляцию, это на 20% больше, чем США потратили за четыре года борьбы во Второй мировой войне. Сами по себе $6,6 трлн долларов Байдена были бы третьим по величине государственным долгом в мире.
Поскольку доллар не имеет внутренней ценности, его глобальная ценность зависит от спроса и предложения. Увеличение предложения на 24% без эквивалентного увеличения спроса имеет один результат: снижение стоимости.
Если кто-то еще задавался вопросом, почему покупательная способность доллара снизилась на 17% с января 2021 года, то вот ответ.
Очевидно, что это не та проблема, которую можно решить, печатая больше долларов. Единственная причина, по которой любая суверенная валюта имеет ценность, — это скрытое обещание того, что эмитент не будет заниматься безрассудным гиперинфляционным печатанием денег.
США еще не перешли черту гиперинфляции, но растущая стоимость обслуживания государственного долга ($1 трлн долларов за 90 дней!) вызывает беспокойство. На данный момент, единственное, что стоит между долларом и полным крахом его стоимости — процентная ставка ФРС в 5,33%.
Обещание, что кредиторы могут дать Джанет Йеллен $100 долларов сегодня и получить обратно $105,33 доллара через год. (Будут ли эти $105,33 доллара стоить столько же, сколько $100 долларов сегодня, или будут стоить еще меньше — вопрос открытый).
Итак, каково решение?
Это зависит от того, кого спрашивать.
Пол Кругман, сторонник современной денежной теории, говорит, что правительство должно объявить дефолт. Это просто «деньги, которые мы должны сами себе», — утверждает он. Он не рассказал, как иностранные организации (банки, страховые компании, частные лица и центральные банки) отреагируют на решение США аннулировать свою задолженность перед ними в размере $7,4 трлн долларов.
Стив Форбс считает, что пришло время вернуть золотой стандарт. Он прав, но золотой запас США составляет всего $614,5 млрд долларов — это не так уж много по сравнению с непогашенным долгом в $34,6 трлн долларов.
Одним из долгосрочных решений является рост реальной экономики. Это означает разработку и производство товаров и услуг, которые люди во всем мире захотят покупать. Это означает сокращение дефицита торгового баланса — стать страной, экспортирующей автомобили, полупроводники и энергию, а не страной, основной статьей экспорта которой являются долги.
Тем не менее, я считаю разумным диверсифицировать сбережения, исключив доллары. Так и делают центральные банки мира — как и любые другие организации и частные лица — чтобы иметь стабильное, не подверженное инфляции средство сбережения, по которому нельзя будет объявить дефолт.
Золото обладает внутренней ценностью. У доллара ее просто нет.