В октябре 2008 года человек (или группа людей) под псевдонимом Сатоши Накамото объявил, что он опубликовал документ, объясняющий, как одноранговая «электронная денежная система» может работать «без доверенной третьей стороны». В январе следующего года он запустил Биткойн. Подразумевалось, что выпуск этой одноранговой электронной денежной системы был реакцией на коррумпированность и систему «своих людей», наблюдавшихся в центральном банке во время глобального финансового кризиса.
К сожалению, Хайек умер задолго до появления Биткойна, но в своей книге «Денационализация денег» он выступал ни за что иное, как за лишение государства его монопольной власти над деньгами. Кроме того, Хайек мечтал об экономической системе, в которой «несколько параллельных, различных видов денег одновременно используются на одной и той же территории». Таким образом, если бы Биткойн существовал при жизни Хайека, он, вероятно, не выступал бы (как это делают многие биткойнеры) за «биткойнизацию всего» именно потому, что единые деньги, существующие повсюду, идут вразрез с его идеями. Хайек хотел конкуренции в деньгах.
Хитрый и неудержимый
Хайек, безусловно, оценил бы непоколебимую устойчивость Биткойна к политическому давлению. Но, прежде всего, мне нравится думать, что Хайеку пришлись бы по нраву две другие характеристики крипвтовалюты: хитрость и неудержимость. В интервью 1984 года Хайек заявил, что:
Я не верю, что у нас когда-нибудь снова будут хорошие деньги, пока мы не лишим правительство привилегии создавать их. Если мы не можем добиться этого силой, [тогда] все, что нам остается, это каким-то хитрым окольным путем внедрить то, что они не смогут остановить.
Ключ к «хитрому окольному пути», который придумал Сатоши (заимствуя у тех, кто был до него), заключался в том, что Биткойн был просто протоколом — TCP/IP денег — который быстро стал сильно децентрализованным, а это означает, что ни одна из сторон не сможет контролировать его в своих интересах. И поскольку это цифровой актив, происходящий из интернета, в реальном мире нет централизованной точки отказа с материальными активами, которые можно было бы конфисковать, чтобы прекратить его существование (как это произошло по крайней мере с двумя цифровыми валютами, обеспеченными активами, выпущенными частным образом до появления Биткоина).
Биткойн и золото
Сатоши стремился подражать золоту, пусть и в цифровом мире. А что Хайек думал о золоте?
Хайек писал, что если золото останется в руках правительства, то этот металлический стандарт будет «единственной достаточно безопасной системой». Но золото также служило лишь «очень шатким якорем» для защиты от «рисков мошенничества со стороны правительства» и «никогда не было бы такими хорошими деньгами, как те, которые выпускаются агентством, весь бизнес которого основан на его успехе в предоставлении денег, которые общественность предпочитает другим видам».
Хайек также утверждал, что золото дало нам «полуавтоматическое регулирование количества денег» (что он считал преимуществом), но, возможно, он также нашел бы интересной идею непроницаемой алгоритмической денежно-кредитной политики, которую обеспечивает Биткойн.
То, что Хайек считал деньгами лучше золота, было его собственным предложением о деньгах, выпущенных банками в условиях денежной конкуренции и обеспеченных реальными активами. Экономист Лоуренс Х. Уайт, однако, правильно проводит различие между «предложением Хайека — разрешить свободный выбор и частную конкуренцию в валюте — и его предсказанием о том, какой тип денег будет тогда доминировать в этой области».
Хайек также считал, что общественность, скорее всего, предпочтет деньги, «покупательная способность которых, как можно ожидать, будет стабильной». Он писал, что такая стабильная покупательная способность денег снизит нагрузку на отношения должника и кредитора (тема, которую Хайек подробно освещает в своей книге).
Уайт рассуждает в своей новой книге, что рост покупательной способности золота вызывает (через мотив получения прибыли) реакцию на производство большего количества золота «до тех пор, пока покупательная способность не вернется к тренду». Напротив, поскольку аналогичный рост покупательной способности биткойнов не может спровоцировать аналогичное увеличение предложения биткойнов сверх фиксированного, закодированного графика поставок протокола, «не ожидается возврата [к среднему] для снижения волатильности».
Заключение
Вопрос о том, стабилизируется ли покупательная способность Биткойна со временем в достаточной степени, чтобы он стал широко используемым средством обмена, является предметом непрекращающихся жарких споров.
С моей точки зрения, то, чем Биткойн жертвует с точки зрения стабильной покупательной способности, будучи невосприимчивым к увеличению спроса, он в значительной степени компенсирует в других местах как превосходная денежная система, основанная на правилах, не зависящая ни от человеческого усмотрения центральных плановиков, ни от майнеров, которые могут пожелать создать больше единиц, чем запрограммировано изначально.
Кроме того, достаточное количество пользователей Биткоина, похоже, не настолько возражают против волатильности, чтобы отказаться от него, и его широкое использование продолжает расти: как в сети, так и на так называемом втором уровне. И, на самом деле, нынешние репрессии против него — особенно в Соединенных Штатах и Европе — а также спешка с внедрением CBDC по всему миру свидетельствуют о том, что регулирующие органы обеспокоены тем, насколько он силен.
Итак, понравился бы Хайеку Биткоин? Я никогда не знал Хайека, но я думаю, ему бы понравилось то, что он из себя представляет, а также то, в какой степени он забирает деньги из рук государства (поскольку люди по всему миру совершают пиринговые операции без разрешения с этим цифровым активом).