Мы все дорожим будущим наших детей
Глобальные и национальные долговые силы оказывают волновое воздействие не только на доходность портфеля; они влияют на наших детей.
Те, у кого есть дети, поймут меня, что нет большей любви, большей радости, большей уязвимости и источника бесконечного беспокойства.
Это интуитивно понятно, аксиоматично и универсально. Как сказал Джон Кеннеди всего за несколько недель до своей смерти в 1963 году:
Ибо, в конечном счете, наша самая основная связь заключается в том, что мы все населяем эту маленькую планету. Мы все дышим одним воздухом. Мы все дорожим будущим наших детей. И мы все смертны.
Но какое отношение забота о будущем наших детей имеет к нынешнему состоянию мировых и финансовых рынков?
Невидимые и видимые силы
Любовь к семье, друзьям и партнерам (несмотря на болезненные уроки, ошибки и противоречия) — самое главное, но невидимое богатство. Как напоминает «Маленький принц» Сент-Экзюпери, «самое главное невидимо».
Но есть и другие невидимые силы, от политики до инфляции, которые имеют прямое влияние на наше коллективное благополучие.
И если бы мы сделали паузу, чтобы поразмыслить над сложной математикой беспрецедентного долга, открыто (преступно?) провальной денежно-кредитной политики и возглавляемой США глобальной экономики, падающей на колени под бременем дефицита, и сопутствующего разрушения валюты, то увидели свидетельства того, что мы и наше руководство не очень высоко ценим наших детей.
Ниже мы трезво рассмотрим доказательства того, что предыдущие поколения (включая мое собственное), похоже, коллективно больше думают о себе, а не о следующем поколении.
Так ли это?
Передача счетов
Когда некогда великая нация, такая как США, достигает соотношения долга к ВВП более 120%, когда ее национальный баланс имеет на триллионы долларов больше необеспеченных обязательств ($210 трлн), чем активов, и когда ее собственное бюджетное управление Конгресса признает, что бюджет на социальное обеспечение и медицинскую помощь будет исчерпан к 2030 году, если мы не напечатаем больше денег, мы должны беспокоиться о расчетах, то есть о счетах, которые нужно оплатить.
И когда держатель мировой резервной валюты испытывает ежегодный двойной дефицит (бюджетный и торговый) в размере 23 трлн долларов, который продолжает расти, или неверно сообщает фактическую инфляцию, тщательно скрывая отрицательную реальную доходность по своим долговым распискам, чтобы с помощью инфляции выбраться из долгов в будущем за счет работающих бедняков, мы должны не только беспокоиться о счетах, которые нужно оплатить (и о том, кто их оплатит), но также учитывать профиль «долларов», используемых для их оплаты.
Но, возможно, такие опасения кажутся менее актуальными для поколения бэби-бумеров и других, которые, сознательно или неосознанно, могут (с помощью такого же пожилого руководства) просто передать этот безумный счет следующему поколению?
Успех в долг
Если бы я, например, захотел выставить напоказ свой статус в ближайшем «Клубе Пижонов», приехав в модной одежде и на самой быстрой машине, одновременно наслаждаясь самыми изысканными ужинами, играми в поло и самым модным выбором вин, я полагаю, я имел бы на это право.
В конце концов, я капиталист, и, как все капиталисты, предпочитаю первый класс эконому.
Но что, если бы я жил этой жизнью годами, довольный потребляя вина и покупая дорогие тачки, только для того, чтобы покинуть этот мир во сне в зрелом возрасте, оставив счета за эту роскошь своим детям?
То есть, что, если я буду счастливо жить, но потом заставлю моих детей за это платить? Что, если бы я процветал, чтобы они затем страдали?
Кажется безумием, не так ли? Невероятно эгоистичный поступок? Абсолютно гротескно на микроуровне.
Но вот в чем загвоздка: на макроуровне именно это старшее поколение американского финансового «лидерства» сейчас делает с молодым поколением.
Процветание в прошлом, страдание в будущем
Как нация, мое поколение процветало — в основном за счет долгов, ошибочной денежно-кредитной политики, гротескно (движимых долгами) надутых рыночных пузырей, феодальной, а не капиталистической передачи богатства и близоруких политиков — и теперь наши дети застряли с нашим счетом в руках.
Это не фантазия, а просто исторический факт.
И как уже знал каждый трезвый экономист или мыслитель, от Дэвида Юма, фон Мизеса или даже Рейнхарта и Рогоффа до Марка Твена или Эрнеста Хемингуэя: нация, которая радостно живет в долг десятилетиями, оставляет следующему поколению десятилетия боли — и все это в форме непосильных расходов, оплаченных обесценившимися бумажными деньгами.
Любой, кто понимает провальность современной денежной теории, открытые преступления ФРС США и различные (прямые и косвенные) формы «ликвидности» (от количественного смягчения и операции «Твист» до рынков обратного РЕПО, дополнительных коэффициентов кредитного плеча и общего счета казначейства), уже знает: мы увеличиваем наш долг, одновременно ослабляя наш доллар.
И этот двойной удар по нашим детям и внукам.
Наслаждение чашей для пунша и передача похмелья
Как мы оказались в этой ситуации? Все просто.
На протяжении поколений мы как нация «напивались» за счет долгов, уровень которых намного превышал наш национальный доход (измеряемый налоговыми поступлениями или ВВП).
Короче говоря, предыдущие поколения наслаждались «мартини» ФРС (и даже Нобелевской премией Бернанке), в то время как следующие поколения остались с похмельем и счетом за вечеринку.
И как выглядит эта «пьяная фаза»?
Что ж, пьянство — это весело, и из-за него нация кажется теплой, счастливой и, казалось бы, беззаботной. Это также делает нас немного жадными, поскольку мы продолжаем переводить напитки (поддельную ликвидность) на кредитную карту, на которую меньше обращаешь внимания, поскольку чаша для пунша постоянно наполняется, а счет игнорируется.
Давайте добавим в драму немного данных.
Точка данных 1: Жадность
Что касается жадности, то в Америке она особенно развита в избытке.
Когда мой дедушка был руководителем компании Ford задолго до моего рождения, совокупное соотношение вознаграждения генерального директора к работникам крупнейших публичных компаний составляло 20 к 1.
Сегодня (данные Статистики ниже) это соотношение подскочило до 340 к 1.
А в случае с такими важными руководителями Amazon (разрушающими Мейн-стрит и нарушающими Закон Шермана и Клейтона), соотношение составляет ошеломляющие 6474 к 1.
Опять же, я капиталист, но такое имущественное неравенство и жадность высшего руководства не являются результатом честной игры и равного доступа к кредитам или подлинной капиталистической конкуренции.
Напротив, это открытый симптом не только индивидуальной психопатии, но и инсайдерских преимуществ, основанных на кредитной и правовой механизации, что гораздо больше напоминает случай современного феодализма, чем традиционного капитализма.
Скотт Гэллоуэй описал это как поколение, сосредоточенное на «повышении вознаграждений при одновременном снижении ответственности», о чем до смешного свидетельствует, например, ежегодная зарплата генерального директора BOEING в $34 миллиона долларов.
Точка данных 2: Фондовые рынки
Но давайте не будем забывать о крайне фальсифицированном фондовом рынке США, 90% фактического богатства которого принадлежит верхним 10% населения, большинство из которых достигли совершеннолетия в вышеупомянутом «жадном» поколении.
Этот эффект обогащения во многом обусловлен поколением председателей ФРС, которые никогда не позволяли падению рынка продолжаться слишком долго, прежде чем поддержать его с помощью денег, созданных буквально из воздуха.
Я достиг совершеннолетия, когда Гринспен продал свою докторскую диссертацию тем, кто предлагал самую высокую цену на Уолл-стрит, опустив ставки до минимума и создав управляемый кредитами технологический пузырь 1.0, который дал моему поколению шанс купить акции Amazon, Apple и Netflix по доступной цене.
Напротив, сегодняшняя молодежь, следящая за рынком (те немногие, кто может позволить себе спекулировать после технических сирен), гонится за невероятными вершинами NVIDIA.
Вчерашняя политика, от спасения банков (социализм на Уолл-стрит) до нынешнего (оксюморонического) повествования о «росте, основанном на долге» ($35 трлн долларов), привела к наибольшему имущественному неравенству и самому бедному населению «следующего поколения» в истории США, однако Пауэлл открыто отрицает, что ФРС имеет к этому какое-либо отношение.
Точка данных 3: Цена американской мечты
К сожалению, наши дети уже чувствуют то, что демографическая группа Пауэлла часто игнорирует.
Последние два поколения американцев, например, зарабатывают меньше денег с поправкой на инфляцию, в то время как стоимость их жизни, начиная от недоступного жилья и заканчивая гротескно сфальсифицированной (порабощенной долгами) платой за обучение, становится выше.
Мое поколение рассматривало государственный университет как вариант: средний уровень поступления составлял 27%, а студенческий долг составлял 31% от дохода первого года обучения.
Сегодня, однако, уровень приема в государственные учебные заведения упал до 6%, а процент долга от дохода первокурсников взлетел до 53%.
Это объективно означает, что все меньше молодых людей могут получить доступ к настоящему образованию и позволить себе то, что Томас Джефферсон понимал как основу будущего нашей страны.
К сожалению, большинство нынешних 20-летних не могут позволить себе такое будущее и потеряли надежду и веру.
В мое время средняя цена дома к доходу за первый год составляла 4,4 раза, сегодня — 8,5 раза.
Впервые в истории Америки 30-летние живут не так хорошо, как их родители в 30 лет, а это говорит о том, что социальный контракт, передаваемый от одного поколения к другому, теперь официально нарушен.
Но, как также отмечает Гэллоуэй, последствия этого разорванного контракта гораздо больше, чем просто экономические.
Он утверждает, что несправедливость (или национальная дискриминация), переданная этому поколению, является «зажигательной», создавая коллективное чувство незаслуженной «ярости и стыда», которое находит свое нынешнее, раздробленное и одержимое идентичностью выражение во всем, от MeToo, BLM и LBGTQ до причинения вреда самому себе (особенно среди женщин), передозировок, подростковой депрессии, смертности от огнестрельного оружия и уровня самоубийств в нашей истории.
У молодежи даже статистически больше проблем с поиском того, с кем переспать, что связано больше с депрессией, технологическим изоляционизмом и растущим трайбализмом (самоцензурой), чем с естественной биологией.
Короче говоря, экономика действительно влияет на общество, и когда эта экономика характеризуется самым высоким уровнем долга, когда-либо зарегистрированным в истории, последствия носят не теоретический, а пугающе реальный характер.
Точка данных 4: Политические зомби
Что касается политики, должно быть очевидно, что наше так называемое руководство вряд ли является представителем грядущего поколения, но откровенно смущающим (и удерживающим власть) представителем собственного поколения (интересов).
Гэллоуэй называет высшее руководство США «ходячими мертвецами» (средний возраст 80,5 лет).
Это не «эйджизм» (дискриминация по возрасту), а «пауэризм» (от англ. power — власть), и хотя приятно видеть, что уровень бедности пожилых людей снизился с 17% в 70-х годах до менее 8% сегодня, тот факт, что детская бедность выросла до 19% в ту же эпоху должно заставить задуматься даже мое поколение.
Но давайте не будем винить во всем стариков.
Новые иконы «успеха»?
Те немногие новые лица последнего поколения, которые попадают в заголовки газет об успехе и мотивируют современную молодежь, сталкиваются не только с небольшими проблемами в финансовом или социальном плане…
Нельзя упускать из виду тот ущерб, который «истории успеха», такие как Адам Нойман или социально неблагополучный Марк Цукерберг, нанесли подрастающему поколению.
Например, этот подвергающийся цензуре и крайне токсичный сайт «сравни меня», известный также как Facebook, на мой взгляд, является одним из худших случаев «заражения» в нашей стране со времен гриппа 1916 года.
Передача богатства — это передача долга
Все вышеперечисленные и чрезвычайно сложные финансовые, политические, социальные проблемы и проблемы поколений проистекают из такой «академической» и простой вещи, как долг.
Предыдущие поколения наслаждались им, а грядущие поколения будут расплачиваться за это — не только в абсолютном или номинальном выражении, но и гораздо более незаметно, но и коварно в виде реальной прибыли, скорректированной с учетом инфляции.
Это происходит потому, что центральные банки будут продолжать неуклонно девальвировать внутреннюю покупательную способность своей национальной валюты, неизбежно увеличивая количество бумажных «денег», которые можно получить, щелкнув мышкой, что является окончательным (но в основном незаметным) уничтожением будущего поколения наших детей и внуков.
С 1989 года доля населения старше 70 лет в национальном благосостоянии домохозяйств увеличилась на 58%, в то время как доля тех, кому еще не исполнилось 40 лет, за тот же период сократилась на 42%.
Это не случайность, а разработка политики. И это не потому, что американцы не любят своих детей, а потому, что те, кто принимает финансовые решения, просто любят себя больше.
Мои дети часто говорят мне, что они не могут достичь того же, что я, когда был в их возрасте.
Но, в отличие от их отцов, их поколение родилось с политически мотивированным долговым бременем на плечах, что было непохоже ни на что из того, что знало мое поколение в 20-30-е годы.
Большинство из поколения моих детей работают усерднее за меньшие деньги, и все же они почему-то думают, что это их вина.
Это не так.
Новое поколение унаследовало кошмарный долг в размере $93 миллионов долларов (государственный, бытовой и корпоративный), и мы отдали его им.
